Эксклюзивное интервью Елены Пидгрушной. Общение с чемпионкой мира прошло накануне старта нового сезона Кубка мира.
«Давай! Давай, Лена!
Умри, но доедь!»
Прошлогодний прорыв Елены ПИДГРУШНОЙ, которая на трассе не давала спуску даже реактивной Туре Бергер, обеспечил украинской биатлонистке армию поклонников по всему миру и сделал ее одной из главных претенденток на медали сочинских Игр. А осенью Елена стала еще и одним из послов программы P&G «Спасибо, мама!» на грядущей зимней Олимпиаде. Чем еще она собирается нас удивлять, спортсменка рассказала в эксклюзивном интервью.
— Лена, женская сборная Украины провела фантастический предолимпийский сезон. На ваш взгляд, благодаря чему?
— Я склоняюсь к тому, что мы просто доросли до таких результатов. Не могу сказать, что в процессе подготовки нам добавили какой-то элемент, и раз — мы выстрелили. Отнюдь. Прошлый год был 13-м или 14-м в моей биатлонной карьере, столько же в спорте и мои подруги по команде. За все это время мы выкатались, выбегались, набрались необходимого опыта, какой-то наглости, азарта, поверили в себя и дошли до такого уровня, когда на дистанции видишь перед собой Бергер и думаешь: «Бергер? Ну и хорошо». Становишься за ней и работаешь. А раньше в такой же ситуации было: «Ой, куда ж мне до нее?! Я так бегать не умею!»
— Но ваш ход в прошлом сезоне просто поражал…
— Я не могу однозначно сказать, за счет чего мне удалось это сделать. Это результат многолетнего труда. В межсезонье мы все тренировались одинаково. Просто, видимо, я лучше смогла воспользоваться предоставившимися возможностями.
— После небольшого переходного периода, когда украинские биатлонисты были нечастыми гостями на пьедесталах, сейчас команда значительно прибавила, ее откровенно опасаются. В психологическом плане вам проще, когда соперники знают ваши возможности и остерегаются, или все-таки лучше быть темной лошадкой?
— В каждом статусе свои прелести. Все зависит от того, как мы сами воспринимаем ту или иную ситуацию. Раньше выходила на старт с мыслями: «Ой, будет хорошо, если все получится». А сегодня стартовать на «ой» уже неинтересно. Хочется в каждой гонке проявить себя и чего-то добиться. Я не бегаю для кого-то. И никому ничего не доказываю. В первую очередь этот результат нужен мне, чтобы после пересечения финишной черты я понимала: на сегодняшний день я отработала на своем максимуме. Так, как это было после золота на чемпионате мира. Я понимала, что правильно провела начало гонки, правильно выбрала тактику, четко отстрелялась на огневом рубеже, хотя, в принципе, могла отстреляться еще быстрее, на совесть отработала финишный круг. В такой ситуации я была счастлива. И даже не из-за золота мира, а потому, что все сделала правильно.
Можно вспомнить и гонку в Эстерсунде, где я пришла второй, и в Антхольце. Хотя в Италии перед выходом на старт мне было очень тяжело, и я говорила тренерам: «Не могу». В ответ услышала: «Беги уже как можешь, постарайся собраться на стрельбе». Когда заехала на финиш второй, сама удивилась. А тренерский штаб потом смеялся: «Ну, Пидгрушна, нормально ты не можешь!»
— По ходу сезона вы реально претендовали и на победу в общем зачете Кубка мира, и на один из Малых хрустальных глобусов. Чего не хватило, чтобы все-таки завладеть хотя бы одним — допустим, в гонках преследования, где вы в итоге стали четвертой?
— Честно, я за эти призы не боролась. Просто хотела продемонстрировать свои возможности и на каждый старт выходила с желанием выиграть. А высокие места по итогам сезона — это уже следствие. Отмечу, что тренеры никогда не ставили перед нами задачу взять Большой хрустальный глобус. У нас пока не такие высокие запросы. К тому же трудно круглый год тренироваться за границей, а потом постоянно попадать в тройку призеров. Мне кажется, для этого нужно быть таким уникумом и самородком, как, например, Елена Зубрилова. Или Тура Бергер, которая выстрелила, когда ей перевалило за 30. Или та же Нойнер, проявившая себя в очень юном возрасте.
— Но в этом сезоне ставки выше, ведь впереди Игры в Сочи. Какие задачи ставит перед вами тренер? И какие вы сами ставите перед собой?
— Между собой наставники нашей сборной, естественно, что-то планируют и загадывают. Точно так же, как и мы хотим достичь определенных вершин. Но явных установок в роде: «Ты должна выиграть золото, ты — серебро и в эстафете добраться до пьедестала», — нет. Как спортсмен я ставлю перед собой задачи грамотно провести подготовку к гонкам, удачно стартовать, на максимуме бежать и правильно финишировать. И когда все сходится — хорошо едут лыжи, идет стрельба, ветер дует в нужном направлении, — результат достигается будто бы сам собой. Но чтобы это все получилось, мы должны правильно провести весь четырехлетний подготовительный период.
В нынешнем году львиную долю времени мы тренировались за пределами Украины: первый сбор прошел в Сумах, а затем мы занимались в Румынии, Болгарии, Словении, Эстонии, Финляндии, Норвегии. Практически, как и в прошлом году. Правда, учитывая то, что Олимпиада проводится в высокогорье, у нас увеличилось количество сборов в этих условиях. Нагрузки сейчас сбрасываются, поскольку в Сочи необходимо по максимуму проявить свои скоростные качества, но сказать, что мы готовимся с прицелом только на одни Игры, не могу. Все равно на протяжении пяти месяцев нам предстоит отбегать девять этапов Кубка мира и не ударить в грязь лицом, не опуститься ниже ранее установленной планки.
— В прошлом сезоне вам довелось опробовать олимпийскую трассу. Какие впечатления?
— Когда я приехала в Сочи, была невероятно вымотана и истощена, в первую очередь, после чемпионата мира. К тому же накануне пережила огромный стресс после старта в Норвегии, когда упала и поломала приклад. Плюс тяжело проходила акклиматизация, так что во время двух первых стартов в России я бежала и думала: «Куда я попала и что тут буду делать?» В том состоянии я даже не могла доехать до финиша. Но это была вполне прогнозируемая реакция организма: если на чемпионате мира в Нове-Место я выступала на пике формы, то через неделю-две должен был начаться спад. И он пришелся как раз на Сочи, где я оказалась в полнейшей яме, и в спринте мне просто не хватило сил, чтобы финишировать. Перед эстафетой я даже просила не ставить меня на гонку. Полдня проспала, не обедала, не могла элементарно сделать гимнастику, просто лежала «трупиком». На тот момент я жила с Машей Панфиловой, которая смотрела на меня с жалостью и говорила: «Я не знаю, как ты будешь стартовать…» А получилось, что в это же время приболела и Вита Семеренко, и тренеры перед гонкой просто терялись, глядя на нас…
— Определяли, кто из вас более живой?
— Как-то так и было (смеется). Мы с Витой поговорили и выяснили, что я чувствую себя все-таки лучше, так что побегу я. И знаете, полдня отлежавшись, действительно пришла в себя. Начинала свой отрезок не в полную силу, поскольку не знала, хватит ли меня на шесть километров, или через два я упаду. Но так, не спеша, развила неплохой темп, а на финише еще и добавила, даже самой понравилось. Думаю, я бы потянула и четвертый этап, но тренеры решили не рисковать.
После той гонки я поняла, что сочинские подъемы не такие уж и страшные, если ты в хорошей физической форме и хорошо себя чувствуешь. Соответственно, если нас целенаправленно будут готовить к высоте, к этому рельефу, и к началу гонок мы пройдем акклиматизацию, думаю, на этой трассе будет не сложнее, чем на любой другой. Смотрите, если трасса с перепадами высот, то после того, как ты миновал подъем, на спуске отдыхаешь. А на равнинных ты постоянно толкаешься, так что перевести дух негде. Другое дело, что у каждого спортсмена есть свои комфортные дистанции. Но в то же время вы сами видели, что хотя конек Даши Домрачевой — равнина, в Сочи, где много подъемов, ей не было равных.
— Насколько хорошо вы сейчас готовы к сезону? Над чем еще нужно поработать?
— Считаю, что спортсмену, которому не над чем работать, пора завязывать. Он будет сильным до тех пор, пока учится и к чему-то стремится. Соответственно, даже если у меня пойдут идеальная стрельба и ход, все равно вместе с тренером будем искать в технике или в любом другом компоненте что-то, что можно улучшить. Этот процесс может быть бесконечным.
— В минувшем сезоне в рамках Кубка мира больше всего очков вы набрали в гонках преследования. Но в то же время на чемпионате мира золото взяли в спринте. Вам комфортнее в контактных гонках или в гонках на время?
— Этот год вообще оказался богатым на сюрпризы. Поскольку изначально я не выделялась лыжным ходом, а лучше стреляла, то ставка делалась прежде всего на индивидуальные гонки с четырьмя огневыми рубежами. А в минувшем сезоне у меня ни одна из них не получилась нормально. Точно так же перед быстрой гонкой мне говорили, дескать, ты же не спринтер, а на этапах Кубка мира на этой дистанции я добилась большого количества высоких мест.
На дистанции мне обычно больше приходится бороться с собой, чем с соперницами. По ходу забега я ставлю перед собой маленькие цели — быстрее пробежать отрезок или лучше пройти вторую стрельбу, а их достижение складывается в один большой результат. В конце сезона у меня оказалось столько наград, что я до сих пор не осознаю своего прорыва.
Что касается титула чемпионки мира, то один очень опытный спортсмен когда-то сказал: ты сошел с пьедестала и стал точно таким же, как и все остальные. Есть минута славы, когда ты стоишь на награждении, слушаешь гимн своей страны или гимн соседа по пьедесталу и чувствуешь себя звездой. Но только церемония закончилась — ты снова лишь один из ста человек в стартовом протоколе, претендующих на золотую медаль.
— В Сочи многие рассчитывают на медаль сборной Украины в эстафете. В чем для вас заключается отличия между личной и командной наградами?
— Их нельзя сравнивать. Но разница огромная. Например, на чемпионате мира у меня первый пьедестал оказался в личной гонке. И это было просто неземное ощущение. В то же время, когда я выходила на старт в эстафете, понимала, что коллеги по команде уже пробежали три этапа, максимально выложились, и я не имею права их подвести. Так что это серебро в эстафете для меня имеет не меньшее значение, чем личные награды. Особенно если учесть, как мне дался тот командный старт и финишный круг. Один из массажистов нашей сборной даже кричал: «Давай, давай, Лена, умри, но доедь!» С тех пор прошел почти год, но я все еще вспоминаю ту фразу, поскольку она лучше всего отражает сложившуюся ситуацию. Не знаю, как я тогда доехала, но те шесть минут, наверное, буду помнить до конца своей жизни. Конечно, медали в таких эстафетах дорогого стоят. В личной гонке ты можешь дать себе слабину, а в эстафете ты в ответе еще за троих человек и опустить руки не имеешь права.
— В этом году вы вышли замуж. Как вам удается совмещать роль успешной спортсменки и хорошей жены?
— Не знаю, может, я не такая уж и хорошая жена (смеется). Просто коль уж мы с мужем познакомились в тот момент, когда я — действующий спортсмен, а он — действующий политик, и полюбили друг друга, то я воспринимаю его как профессионала в своем деле, а он уже подстраивается под мой образ жизни. Думаю, нам придется заново привыкать друг к другу, когда я завершу карьеру и буду сидеть дома.
Конечно, вначале, во время первых выездов, мужу было очень тяжело, ведь он не привык кого-то ждать и, естественно, скучал, ревновал. Но сейчас все как-то устаканилось, наверное, он просто привык к моим частым отлучкам. Конечно, каждую свободную минутку за границей использую для общения с ним. И это спасает. А бывает такое, что я нахожусь в Тернополе, а у него работа в Киеве. Но спорт не вечен, мы воспринимаем его как одну из страничек в своей жизни. Помимо спорта, есть много идей и целей. Захочу — уйду в декрет, не захочу — буду продолжать бегать.
— То есть в ближайшее время вы не собираетесь взять небольшую паузу и завести ребенка?
— На мой взгляд, такое невозможно запланировать, на все воля Божья.
— Нет ли у вас страха, что потом будет тяжело вернуться в прежнюю форму?
— Во-первых, перед глазами есть хорошие примеры, когда спортсменки продолжали успешно выступать после рождения ребенка. Во-вторых, трудно предугадать, захочется ли потом возвращаться на трассу. Сейчас в моем графике есть Игры в Сочи и конец рабочего года. И только по окончании этого цикла, когда мы наконец-то съездим в свадебное путешествие, которого до сих пор не было, совместно с мужем и решим, что делать дальше.
— Я так понимаю, что вы познакомились на каком-то официальном мероприятии?
— Да, я как раз вернулась с чемпионата мира в Ханты-Мансийске, где мы завоевали в эстафете серебряную медаль, которую потом у нас забрали. Наверное, это награда должна была случиться в нашей жизни хотя бы для того, чтобы мы с Алексеем познакомились. Он тогда был главой областной рады, ему позвонили из нашей спортивной школы и попросили наградить медалистку, то есть меня. Он сначала не слишком горел желанием, мол, я только из Америки прилетаю, не знаю, как получится. Но его убедили. И, по сути, уже во время нашей первой встречи где-то екнуло.
— Ладно, дома вы бываете нечасто, но мужа как-то балуете, если выпадает свободное время? Может быть, печете пироги?
— Честно говоря, мы оба очень любим готовить. И там уже у кого больше желания и сил, тот и куховарит. Хотя в последние полгода у нас такие насыщенные графики, что за неделю даже ни разу не открываем холодильник — быстренько перекусываем либо в каком-то кафе, либо у мамы, либо где-то в гостях. Но хлеб я пеку сама!
— И как же вам тогда удается держать себя в форме, если вы еще и хлеб печете?
— На фоне тех физических нагрузок, которые испытываешь на трассе, одна буханочка в неделю абсолютно не повредит. В целом же, как любой нормальной женщине, мне хочется выглядеть достойно, особенно в глазах мужа.